День французского виностояния
Ожидание “X” — С самолета в Домжур — Разминочный вариант — Брюки мсье Андреа — Ответный удар
“Божоле ты мое, божоле, оттого, что я с севера, что ли, нету лучше тебя ни жаме, божоле ты мое, божоле...” — орал я непотребным голосом, влачась по Тверскому бульвару в обнимку с другом моим Владиком. У памятника Есенину мы тормознули, отпили еще из пузатой бутылки молодого французского вина и начали изображать танцы бургундских крестьян по поводу поступления в продажу во всем мире вина нового, то бишь 1997 года, урожая. Так лично для меня закончился праздник под красивым названием “Международный день божоле”.
Но то были финальные аккорды мероприятия. А праздник заключался в том, что во Французской Республике, а сейчас и во многих странах мира, вино божоле свежего разлива по закону можно продавать только со строго определенного числа, а именно: в третий четверг ноября. И до того ни-ни. Иначе — полиция, суд и высылка в кандалах на Заднее Борнео. И бедные, мучимые жаждой французы облизываются, клацают зубами и ходят кругами вокруг бочек с готовым вином. Потом наступает день “X”, и с криками: “Свобода, равенство, братство!” — не разбирая дороги, все бросаются вкушать вожделенную влагу.
Но вот буржуазные привычки доползли и до нашей столицы. В Домжуре решили устроить подобное мероприятие. Господин Андреа из фирмы “Большие винные подвалы Франции” приволок прямо оттуда этого божоле, причем в тот же самый исторический день. Осенний алкоголь доставили в Москву самолетом. Как по Гоголю: суп на пароходе прямо из Парижа. С ума сойти!
Процесс пошел еще в гостиной перед входом в Мраморный зал. На столиках стояли приятные глазу стаканчики с красноватой жидкостью. Подумав, что это и есть знаменитый напиток, я все выпил. А когда подносы опустели, прибежали испуганные официанты и закричали: это, мол, совсем не то, это разминочный вариант, специально поставленный здесь, чтобы гости потом почувствовали разницу и настоящий вкус молодого вина! Ну да ладно. Что я, разницы не видел? Видел я всякие разницы.
После непонятной речи господина Андреа, который почему-то говорил по-немецки, перешли к непосредственному поглощению осеннего божоле. В принципе, на вкус ничего, что-то вроде домашнего вина, которое я в свое время обильно употреблял в городе Бендеры. До колбасы из Лиона, грибных жульенов и всяческих канапе я, как обычно, не дошел.
Господин главный винодел метался между гостями, которые не обращали на него ни малейшего внимания. Наконец в поисках общения он подбежал к моему приятелю Владу и жестами попросил его налить немного божоле. Интеллигентный и волосатый Влад понимающе кивнул и стал дрожащими руками капать в рюмку буржуя, размером с пробку от обычного портвейна. Капиталист пару минут смотрел на щедро льющуюся на его брюки бордовую жидкость, затем отскочил с гортанными ругательствами на иностранном языке. Видимо, понял, что выпить ему не удастся.
Народ, впрочем, веселился от души. Пелись песни, бились бокалы. Выдвигались интересные предложения. Например, о праздновании Дня “Агдама”, до которого этот напиток употреблять воспрещается, чтобы потом, подкопив изрядное количество бутылей, выпить все их сразу. Причем посетив для этого Париж. За счет приглашающей стороны, естественно. Этакий ответный удар.
Концовку мероприятия я помню на удивление ясно. Сначала, заплутав в любимом Домжуре в поисках мест общественного пользования, я попал на кухню, где довольно долго давал советы поварам, как новым способом снимать шкурку с помидоров. Потом меня отыскали товарищи и, откушав еще одну посудину божоле, я отправился прогуливаться по бульварам.
Ночью, ворочаясь в кровати, я вспоминал слова мсье Андреа: “Вино хорошее: выпить и забыть. И еще. Жизнь-то она поважнее работы”.
ВОЛОДЯ КАЗАКОВ
Другие выпуски: