Не считая августа
Я убью тебя, лодочник! Ты не смазал что-то там, и наша лодка перевернулась, не достигнув берега. И двое в лодке, не считая собаки, поняли, что лето кончилось. Вода оказалась предательски холодной. Нас было двое, не считая собаки. Я и август. И у каждого свои недостатки, и куча грехов, за которые мне и ему давно уже пора идти на дно. Ему за то, что поставил въездную визу в сентябрь. Мне за то, что не протестовала, не требовала пролонгации. Он сказал, что все кончено, нас больше ничто не связывает, что ушло тепло с полей... Я говорила, что нам было хорошо вместе, но наши пути разошлись...
Мы перевернули эту страницу в тридцать одну строку. А в каждой был всего один день из августа. И какие-то цифры: 21 днем, по области 23, ночью 10, по области 12... Но мы же умеем читать между строк. Про спелые вишни и наливные яблочки, про рассветные рыбалки и грибные поезда. Про ящерицу на теплом булыжнике и осу на кислом арбузе.
Меня прибило волной к другому берегу, и я развела костер, чтобы просушить одежду. Высыпала из рюкзачка все содержимое на землю. Что можно сказать о женщине, в сумочке которой лежат паста и зубная щетка? То, что в августе она никогда не знает, где ей придется ночевать. Или подмоченный, как репутация, пейджер, символизирующий одностороннюю связь с миром? В нем только курсы валют и нелепое послание: Настой девясила бодрит правосознание тчк ждем новых указаний. Это, лодочник, про август. Кому он был должен? Кому он мешал, этот вагон-ресторан в экспрессе лета?
Борьба за раздел сфер влияния продолжается. А что нам даст сентябрь, его правопреемник? Даже если обещал в период предвыборной компании, что вернет долги по зарплатам Министерству обороны, так это он просто зубы заговаривал. Временщик подлый. Все равно никто ни за что не отвечает. За нас, москвичей, душа не болит. Праздник отгуляет, казну разорит, под сурдинку сорвет пару городских мероприятий проливным ливнем, как это обычно делается на Васильевском спуске. И передаст дела в другие руки.
Сохнет на траве мой скудный скарб. Несколько листочков погодной критики. Расплылись от воды чернила в фантазиях на тему августа: Последний раз поднимаю крышу на своем черном кабриолете, потому что не по сезону уже такой выпендреж, и включаю диск Цезарии Эвора с кабувердианскими ритмами, и стелется по ветру алый шарф, как у Айседоры Дункан. И на грани бытия и суицида понимаю твою сложную игру, август, твой танец с эскалацией экстаза и боли. I saw you dancing. Ты был элегантен, как Джон Траволта в "Чтиве", ты был непостижим, как Микки Рурк в "Сердце Ангела". Ты был старательно мокр, как Влад Сташевский в каждом клипе. Ты был фальшив, как стопроцентный апельсиновый сок. Иногда даже смешон, как женщина, рассказывающая анекдот с известным финалом. И этот танец был агонией лета, которое мы потеряли...
Сохнут визитки с телефонами каких-то Аликов и Рустамов, ненужный груз бесцельно прожитого августа. Крем от загара и мазь от укусов змей. Биолокатор геопатогенных зон и камушек, заговоренный на счастье в личной жизни. Ключи от чьих-то пустых квартир. Несколько центов и невесть откуда взявшихся йен. Нужно бросить их в мутные волны, чтобы когда-нибудь снова вернуться сюда.
Все нужно оставить на этом берегу и уйти налегке, не обремененной воспоминаниями и долгами. Затянула я потуже этот мешочек ни с чем и пошла в никуда. Но оказалась в центре города. Шли люди, часов не наблюдая, уверенные, что завтра все равно будет лучше, чем вчера. И я примкнула к этой оптимистической демонстрации, не заметившей, что август ушел. И только я я оглянулась посмотреть, не оглянулся ли он, чтоб посмотреть, не оглянулась ли я...
ОЛЬГА ПЕСКОВА