Вновь я посетил...

Алексей Афанасьев

В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОСЕНИ ПОСЛЕДНЕГО года уходящего тысячелетия, в тот день, когда по загадочной традиции еще ничем никому не обязанные дети уже должны нести цветы своим будущим учителям в благодарность за еще не сделанное, но предполагаемое добро, я посетил заведение с металлическим названием «школа».

Ожидание. Некоторое количество людей, которых без труда делишь на ведущих и ведомых, толпятся около входа, хрустя целлофаном, оберегающим от внешних воздействий всевозможные чудеса флористики, и позванивая телефонами карманного ношения. («Стою около школы, передайте Ивану Кузьмичу, что буду позже».)

Начало. На пороге святилища знаний появляется «зауч», в не по возрасту легкомысленном розовом платье с вырезом, заставляющим отводить глаза в сторону, чтобы не увидеть ненароком что-нибудь ужасное, и с выражением лица, слишком умудренным для душевно здорового человека. Движением головы, в иных обстоятельствах могущим быть принятым за симптом врожденного заболевания, обозначается приглашение пройти внутрь.

Секьюрити. Оно состоит из молодого человека, описание внешности которого без труда можно обнаружить в специальной литературе в параграфе «Олигофрения». Оказался он тут потому, что его запойная родительница служит здесь же воспитателем. Она за своим присматривает, даром что ему уже третий десяток, а он в свою очередь за малолетними следит, дело нехитрое.

Акт. На лицах учителей смесь боязливой неловкости и соответствующего статусу высокомерия. Дети рассаживаются по периметру актового зала, родителям разрешено встать сзади, у стен, но так, чтобы они не загораживали тематического панно, на котором целлюлитно-аллегорическая фигура плодоносящей Осени призывает под свои длани, перси и ланиты двух детей обоего пола и указует им дорогу к храму просвещения. Началось. Едва смолкла речь дамы в розовом, мама охранника, вняв «заучиному» кивку, нажала кнопку на черном ящике AIWA, и тот же голос, но уже с магнитной ленты зачел собравшимся набор разумных, добрых, вечных и обесценившихся фраз. Затем представление имен-отчеств будущих истязателей. «Заслуженный учитель нашего микрорайона Такая-то». Аплодисменты. «А теперь наши ребята станцуют для вас вальс». Женщина из первого ряда издает протяжный звук. Уже включенная было фонограмма смолкает. Завуч:

«Дорогие мои! У нас сегодня гость из префектуры, наш любимый куратор по надзору, то есть инспектор по присмотру из управы по работе с учебными учреждениями начального и среднего... Такая-то. Прошу Вас». Этикет грубо нарушен — слово дано после рядовых учителей и рядового директора. Возмездие будет жестоким, но чуть позже. «Дорогие дети и взрослые, у вас здесь такая эстетическая обстановка...» — неслабо для вступления. И убийственный для дамы, нарушившей правила, финал: «...в заключение поздравить Вас с сорокалетием преподавательского стажа». Знай наших.

Фонограмма включается с того места, где была прервана. Дети танцуют, наконец, свой вальс. Нужно умилиться. «Машенька, шейку прямо!» — учительница танцев, явно принятая на работу за безупречную службу в театральном буфете, гладит свою спекшуюся шею ребром ладони, демонстрируя Машеньке, как именно «держать шейку».

Финал. «А теперь, мои маленькие друзья, проходите в классы». Прошли, расселись. «Взрослые могут быть свободны». Под бодряцкое «Масква-зазванят калакала» родные и близкие оставляют своих чад на очередной учебный год.

Чтобы как-то зажевать оскомину во рту, я побрел в ближайший ресторан быстрого питания «Макдоналдс». Биг Мак, детская кола, картошка. Спасибо, что без сдачи, ждем вас еще. Сел. Откусил кусок. «Ленк, ты прочитала «Войну»? Не помнишь, Наташа с князем замутила в шестнадцать или в семнадцать? Я не могу читать, прикинь». — «А Костик-то на рыжую из десятого «Б» запал, я еще весной говорила, что западет...» — «Гель туфтовый, блин, купила...» Три барышни почти нешкольного возраста. Слиняли с уроков потому, что первое сентября, и потому, что могут себе это позволить. Уже слегка искалечены, но им еще достанет сил реабилитироваться после продолжительной болезни начального образования. Мне это, кажется, удалось — к счастью, я забыл все, чему учили. К сожалению, мне напомнили, как это делается.  

журнал "Итоги" №37, 12 сентября 2000 года